Фельетон «Слава Труду» или «Все на субботник»
Сегодня дивный денёк! Солнце разливает свои лучи во все стороны, отражаясь в лужах на асфальте. Воробьи, взъерошив потускневшие за зиму перья, старательно принялись приводить себя в порядок.
А я сознательно шагаю на субботник, организованный в самом начале апреля. Ведь только стаял снег, как обнажились кучки неприглядной жизнедеятельности друзей человека. Вот так выйдешь во двор полюбоваться первыми нежными листочками, засмотришься на сияющее в вышине солнышко, вдохнешь свежий пьянящий весенний воздух полной грудью и вдруг, поморщившись, начинаешь вертеться, как пёс, ищущий блоху. И вот оказывается, что, залюбовавшись солнечным деньком, ты влез ботинком в самую гущу экскрементов. И уже ни прекрасный денек, ни веселое щебетанье птиц не радует тебя. Твоя душа наполняется черной злостью против людей, против собак, и в результате поразительной метаморфозы мы получаем перевоплощение цветущего романтика в яростного человеконенавистника.
Помня обо всех этих подводных камнях, а так же памятуя, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих, я весело шагаю на субботник.
Ух и поработаем Мы! Мы - это, конечно, громко сказано, вернее, даже громко крикнуто. Было Мы, а вернее - нас, человек 4-5. Но, бодрые и полные романтического энтузиазма, мы задорно разобрали грабли, лопаты, веерные грабельки и вышли стройными рядами на свои исходные позиции. Мы чувствовали себя олимпийскими атлетами во враждебной стране, защищающими честь родной страны, наверное, так ощущали себя олимпийцы СССР в кап. стране. Ведь за нами неусыпно сквозь занавесочки наблюдали жители нашего славного 700- квартирного дома.
Двор замер в безмолвии. Мы рьяно взялись за работу. В голове теплилась, как сейчас понимаю, наивная мысль зажечь огонь в массах и что, видя наш ударный труд, соседи по дому выделят часок своего драгоценного времени на приведение пространства вокруг себя в порядок.
Ведь заграницей в городах так красиво не потому, что они чем-то так физиологически отличаются от нас, а просто потому, что люди любят свои дома, свои улицы и кварталы. Что им не жаль времени и сил на приведение их в порядок, ведь они гармонизируют пространство вокруг себя, делают свою жизнь красивой.
Но двор и его жители безмолвствовали. Спешащие мне навстречу девочки-подростки бодро поздоровались со мной, увидя у меня в руках грабли. Памятуя о том, что в нашем доме никто не здоровается, я поняла - меня приняли за обслуживающий персонал, уборщицу или дворника. Сердце упало, я поняла, что следующим шагом меня попросят собрать бычки под их балконом. Солнце светило как раньше, но отчего-то в моих глазах оно уже не отражалось первоначальным романтическим блеском. Вера в людей меркла на глазах!
По двору, словно гордые гагары, планировали жители, спеша к машинам, чтобы помчаться по мега важным делам; через несколько минут они возвращались, сгибаясь под тяжестью пакетов и сумок, и молча спешили затаривать холодильник харчами. Неугомонная малышня наивно интересовалась, что это делают люди на газоне с граблями и лопатами, хорошо хоть не с вилами. Тогда мы сошли бы за разбойников или революционные массы. Хотя именно революционный задор грел мое сердце в эту минуту, и очень хотелось пламенной полемики с массами, а, может быть, даже ударных выражений. Ударных - именно от глагола ударять!
Шел второй час субботника; поняв, что помощь так и не придёт, и ждать её было настолько же наивно, как вера в Санта Клауса, мы стали с ещё большим остервенением грести и рыхлить. Теперь уже показать слабину было ниже нашего гражданского сознания и достоинства. И как насмешка над нашей верой в человеческую порядочность, у забора возле столбика дымилась, остывая, свежая собачья кучка. «Нет, её убирать я не стану»,- зло подумала я. Тем более она не на моей территории, вон лежит себе на асфальте у столба, ну и пусть себе лежит. Это собачники пускай беспокоятся, чтоб их ненаглядное «дитятко» не подцепило через эту кучку от постороннего пса глисты, сальмонеллез или ещё что похуже. Утешаемая и ободряемая этой чёрной мыслью, я весело и неспешно зашагала прочь, поигрывая в руках грабельками.
Торец здания мы благополучно вычесали, благоустроили и перешли к задней части нашего дома. Ё... какой длинный у нас дом и как мало людей! Словно песчинки в бескрайнем космосе блуждали они на просторах газона, пытаясь придать ему благообразный вид.
Говорят, чтобы сделать настоящий газон, англичане должны потратить 100 лет. Эта мысль поразила меня ещё в детстве, но теперь я знаю точно. Нашему человеку и 1000 лет будет мало, ибо трудиться всю жизнь, чтобы через 2-3 поколения увидеть результат своего труда - это не про нас. Веселее и задорнее так изощриться, чтобы и 2-3 поколения не могли выправить то, что наделал ты, венец природы. Удивительно, какие странные предметы можно встретить на газоне, непредсказуем и причудлив мозг человека. От археологических изысканий газона меня время от времени отвлекали веселые наблюдения за жильцами. Вот выпорхнул из подъезда сосед Кирюха, ведёт на поводке французского бульдожку Жоржа. Жорж шагает твёрдой уверенной походкой за дом к газону. Видно, дорога ему хорошо знакома и привычна. Кирюха нервно дергает поводок, глядя задумчиво куда-то в другую сторону. Жорж замер, недоуменно глядя на хозяина: «Как, мы не идем на наше обычное место?». Кирюха передёргивает плечами и, пытаясь изобразить хорошую мину при плохой игре, ведёт Жоржа к соседнему дому, всем видом давая понять, что «уж мы-то тут не гуляем! А следовательно, и убирать не нам!»
Странно, среди участников субботника нет владельцев собак, то ли все собачники проспали субботник после «ранней дойки», вернее выгула. Ан нет, не проспали. Вон, элегантно покачивая бедрами, Ирина Сергеевна выгуливает джек-рассел-терьера. Ходят по асфальтированной дорожке, всем видом показывая, что «за забором территория не нашей юрисдикции». Плывет важно, смотрит задумчиво сквозь нас, наверное, представляет, что гуляет по набережной Луары. О, вынырнула из образа, бобик бойко отрапортовал, что важные дела сделал. Ирина Сергеевна, слегка поеживаясь от неловкости момента, словно от холода, не глядя ни на кого, быстрыми шагами удаляется домой. Ах, Эвропа!
Третий час ударного труда подарил нечаянную радость. Из окна верхнего этажа полилась - нет, правильнее сказать не полилась, - начали суицидально сбрасываться звуки разучиваемого на пианино произведения классика. Трудно сказать, за что на нас обрушилось такое счастье, но, слыша эти мученические рулады, невольно потели ладошки и по спине пробегали «пупырчатые мурашки». Признаться, семь лет занятий в музшколе оставили неизгладимый след. Теперь, чтоб не слышать этих многострадальных многоголосий и какофонии звуков, я прохожу мимо музыкальной школы стремительными перебежками, потому как в назидание потомкам они очень любят открывать окна. А быть может, это пленники подают нам, таким образом, сигналы, чтоб мы обходили это страшное место стороной. Но мы отвлеклись от нашего юного музыканта. Воодушевленный нашим ратным трудом, он начал свои занятия. У меня даже мелькнула мысль, что может у доброго дитятки родилась шальная идея поддержать нас музыкальным аккомпанементом. Так сказать, «Нам песня строить и жить помогает!». Не знаю, как кому, но эти спотыкающиеся, то и дело фальшивящие звуки не сподвигали на подвиги. Первая мысль была рухнуть на колени и молить о пощаде. Вторая мысль, как положено, более коварная и кровожадная, заключалась в закидывании премьера дарами питомцев. К счастью, в нашей системе музыкального образования есть жирный плюс. Большинство учащихся крайне торопливы и нетерпеливы, и, помучив нас 5-10 минут пробуксовывающим полонезом, юный талант явил миру свою довольную мордаху и улепетнул на крыльях радости играть в смартфон. Благодарный вздох нас и инструмента слился в едином порыве: всё-таки жизнь была к нам благосклонна.
К этому моменту в моей голове сложился новый план уборки территории. Вычислив свои окна и отложив от них вправо и влево территорию обзора, я стала эгоистично очищать территорию, обозримую с моего окна. Пусть хоть не всем, но мне будет красиво.
А вы вот, осуждающе нахмурившие бровь, знаете, куда Ленин нёс своё бревно? Кстати, дёрнуло его нести это самое бревно, теперь выходи каждый год и проявляй любовь к труду и толерантность к народу. А я вот подозреваю, что брёвнышко-то это он нёс для баньки себе. Наверное, надстроил рядышком с шалашом этакое скромное двухэтажное строеньице руками трудящихся. Это вам не газон от какашек очищать...
Но мы отвлеклись. Солнце перевалило зенит и неторопливо заходило за горизонт. Наивные жертвы ТСЖвской авантюры угрюмо расходились по домам. В распахнутые окна дома потянуло свежим ветром, он принес аромат травы и свежевспаханной земли. Сумерки словно играли в прятки, а вместе с ними, прячась и оглядываясь, собачники потянулись на привычные места. Они ещё нервно озирались, словно боясь агрессивных колючих взглядов активистов субботника. Но передовикам производства было не до них. Уповая на выполненный долг, они растирали заломившие поясницы, удивлённо и недоуменно взирали на ноющие ладошки, ибо «чему там болеть?», и аккуратно укладывали свои измождённые трудом тела на диваны.
Прихлёбывая дымящийся кофе из кружки, я грустно обозревала территорию своего персонального горизонта. Вот Кирюха с Жоржем, вот Ирина Сергеевна с джек-расселом. Бродят меж деревьев смело и радостно, впервые за долгое время не опасаясь принести в квартиру гостинец. Отчего все эти люди так себя ведут? Быть может, они просто снимают квартиры в нашем доме, и у них такая пролетарская ненависть ко всем буржуинам-владельцам квартир, и искренне хочется насолить им посильнее и покрепче? Но на 700 квартир - где набрать столько квартирантов? Быть может, сами того не замечая, каждый день понемногу предавая что-то в душе, мы все стали квартирантами. Такими временщиками на теле Земли, где всё ничьё, а стало быть, не жалко, и если надо - черпай сколько хочешь, бери коль унесешь…