Микеланджело не мог позволить себе ультрамарин. Его картина «Погребение», как гласит история, осталась незавершенной из-за того, что он не смог достать ценный пигмент. Рафаэль использовал ультрамарин для своих последних слоев в картинах, предпочитая базовым слоям обычный азурит; Вермеер был менее скуп и продолжил ввязывать свою семью в долги.
Ультрамарин: качество оттенка воплощено в его названии. Это превосходный синий, окончательный синий, синий, к которому тихо стремятся все остальные оттенки. Название означает «за морем» — мечтательная ода своему далекому происхождению, столь же романтичная, сколь и неточная.
До 19 века пигмент Ultramarine Blue производился из лазурита, светящегося синего минерала, добываемого в Афганистане. Название происходит от латинских слов ultra (за пределами) и mare (море), что указывает на его отдаленное происхождение.
В Европе эпохи Возрождения лазурит был очень дорогим из-за его редкости и трудоемкого процесса измельчения минерала в краску. Урожайность была небольшой: 1 кг минерала дает всего около 30 г пигмента. В результате его использовали экономно, обычно для одежд Девы Марии и других святых фигур. Цвет стал символом смирения и чистоты, а также означал богатство покровителя, который заказал его использование.
Художник часто взимал плату за пигмент отдельно в счете, чтобы покупатель мог выбрать, сколько ультрамарина он хочет заплатить.
Разработка синтетического ультрамарина
В 1826 году французский химик Жан-Батист Гиме разработал синтетическую версию ультрамарина путем нагревания каолинита, карбоната натрия и серы в печи для создания пигмента, химически идентичного лазуриту, но еще более яркого цвета. Чтобы отличить его от минерального аналога, его назвали французским ультрамарином. Благодаря своей доступности и эффективности в качестве альтернативы лазуриту, французский ультрамарин быстро стал более распространенным, чем исходный минеральный пигмент, и теперь считается основным цветом в палитре художника. Настоящие краски из лазурита все еще производятся, но они больше не маркируются как ультрамарин. По сравнению с синтетическим пигментом лазурит имеет более приглушенный цвет.
Синий остается музой именно потому, что это мираж. «Среди древних стихий, — пишет Уильям Гасс в трактате «О бытии синим», — синева встречается повсюду: во льду и воде, в пламени столь же чисто, как и в цветке, подслушанном и внутри пещер, покрывая плоды и просачиваясь из глины. ” И все же мы не можем прикоснуться к синеве пламени или прикоснуться к ней больше, чем мы можем закупорить синеву неба.
Кандинский, знаток цвета, всей душой верил в его духовные свойства: «Чем глубже становится синева, тем сильнее она зовет человека к бесконечности, пробуждая в нем стремление к чистому и, наконец, к сверхъестественному»
Некоторые цвета заявляют о себе, как незваные гости за ужином с откровенными мнениями, но ультрамарин никогда не производит чрезмерного впечатления на зрителя. Он не торгует ни чистым блаженством, ни полным отчаянием. Художественный критик Джон Раскин сказал в лекции, прочитанной в Философском институте в Эдинбурге: «Божество навечно назначило синий цвет источником наслаждения; и независимо от того, виден ли он постоянно над вашей головой или кристаллизуется раз в тысячу лет в единственный и несравненный камень, ваше признание его красоты одинаково естественно, просто и мгновенно».
А теперь давайте посмотрим на фото Королевской семьи, все члены очень любили и любят использовать его в одежде. Особенно Принцесса Диана